Мир, труд, май? Киевский вокзал, Переделкино, книжная ярмарка

Давно мечтала побывать в писательском городке, окруженном сосновым лесом, но думала, что в Дом творчества можно попасть только в рамках индивидуальной резиденции. На двадцать один день переехать туда я бы точно не смогла, поэтому и заявку не подавала.

На прошлой неделе увидев анонс благотворительной книжной ярмарки на 1 мая, посвящённой теме кино, поняла, что это знак и что нужно ехать. Великолепная альтернатива несостоявшейся апрельской Non/fictio№23. Рада, что Серёжа поддержал идею, иначе одна бы добралась с трудом. На дорогу туда и обратно в общей сложности ушло четыре часа, но я не жалею о мини-путешествии. Жалею, что не получится ездить в Переделкино так часто, как хотелось бы. Место действительно мурашечное и вдохновляющее.

Ехала я в первую очередь не за бумажными книгами, а чтобы проникнуться духом писательства, чтобы посмотреть, как авторы прошлого столетия жили, творили и переживали войну. Многие литераторы в 1941 году ушли на фронт: ополченцами или корреспондентами. Некоторые вернулись и отрефлексировали опыт через текст.

Выйдя на станции «Переделкино», я почувствовала, что отправляюсь в приключение и одновременно почувствовала себя самозванкой, вторгающейся на чужую территорию, не имеющей права находиться в писательском мире, спрятанном от столичной суеты. Родство, как ни странно, ощутила, когда мы проходили местное кладбище на холме. Все живые окажутся по ту сторону оградки независимо от профессии, статуса и других ярлыков. Мы шли параллельно через дорогу, и я произнесла забавную фразу из путеводителя по Переделкину, написанного блогером несколько лет назад:

– А закончить прогулку можно на кладбище.

Я ожидала, что сейчас пойдёт дождь, и мы заблудимся в лесу, но погода впервые за долгое время выдалась солнечной и тёплой. Люди и природа объединились вокруг литературы. Как такое событие можно пропустить?

Спустя десять минут мы стояли возле входа в писательский городок. Внутри людей больше, чем я предполагала. Мне вообще казалось, что это первомайская шутка, и никакой ярмарки не запланировано. Гости явно так не считали. Кругом весёлый смех, разговоры о прочитанных книгах и о местных писателях, детский лепет и тявканье собак. Все изголодались по литературным событиям, что приехали семьями и компаниями. Мне бы даже хватило прогулки по парку: зелёная трава, молодые почки на деревьях, прудик, костёр, беседки и столы с книгами, привезёнными разными издательствами, на веранде Дома творчества. Я сразу узнала его. Отреставрированные стены, окружённые людьми, сидящими со стаканчиками кофе, и людьми, гуляющими по окрестностям.

Мы прошлись по книжным рядам за несколько минут. Стоять в очереди за покупкой не хотелось – каждый час на счету. Уже четыре, а надо успеть обойти музеи. Меня не соблазнила даже распродажа книг по сто рублей. Обратила внимание на жёлто-голубую мягкую обложку с надписью на корешке «Украина в 2014 году». Женщина, стоящая рядом, покосилась на меня, когда я произнесла название вслух, очевидно готовая вступить в политический спор. Я увидела герб России на заставке её телефона и поняла, что надо валить.

Внутри Дома творчества пахнет столовой, пылью и деревом. Остановилась на первом этаже, чтобы рассмотреть печатные машинки, подвешенные на стене в качестве инсталляции. Кто-то на них печатал, живя в исторических стенах. Вряд ли я смогла бы работать над произведением именно здесь. Особенно в девяти комнатках, на которые мы наткнулись в коридоре, оформленных для выставки «Условия материальной независимости». Каждая из них подписана и посвящена истории Переделкино. Запомнила названия «архив», «любовь» и «смерть». В последнюю никто при мне так и не зашёл. Там стоит кровать, завешенная прозрачным белым балдахином, и дыхательный аппарат. Там в прошлом веке умер кто-то из писателей. Там я на мгновение замерла.

В других комнатках народ толпился, рассматривал рабочие столы, ржавые батареи, выцветшие занавески, шатающиеся шкафы и мелкие предметы быта. Я с удивлением смотрела на себя в зеркалах над раковинами, будто не должна здесь находиться, будто жизнь здесь по-прежнему кипит. Раковины в крошечных комнатках, где помещаются диван, стол и кровать, похожи на инородный организм. Неужели в таких условиях можно творить? Другим посетителям антураж, кажется, понравился. Особенно крутящийся белый дом в центре одной из комнат, и плоские фигурки, создающие тени на обшарпанной стене, если посвятить на них фонариком. Я же вышла оттуда опустошённая, будто стала свидетельницей сакральных событий.

Послевкусие прошлого стало забываться благодаря прогулки по второму этажу. Пианино, кожаные диванчики, круглые столики, балкон и библиотека вернули меня в реальность. Понравилось, что в коворкинг можно приходить днём и работать в писательских стенах. Обычно я пишу дома, но если бы жила поблизости, наведывалась бы сюда летом.

Обойдя второй этаж, мы с Серёжей пошли искать дома-музеи Чуковского и Окуджавы, но свернули в другую сторону и через полтора километра наткнулись на интересный объект – дом-музей Зураба Церетели. Я читала про усадьбу с множеством памятников на территории, но не думала, что они настолько величественные. Мы подошли к высокому забору в надежде попасть внутрь, но люди, выходящие из дома, сказали, что музей закрыт. Они сели в машину и уехали.

Троица, стоящая возле входа, сказала, что это жильцы, а не посетители. Подвыпившие мужчина и женщина стали предлагать нам выпить в честь праздника. Я и забыла, какого праздника. Первое мая же. У меня каждый день праздник, когда я куда-то еду, узнаю и вижу что-то новое.

– Обычно Зураб рад посетителям и даже выходит пообщаться, но музей закрыт со времён пандемии, – объяснила женщина.

Я не думала, что восьмидесяти восьмилетний скульптор живёт здесь. Не представляю, каково это – жить в окружении статуй, пусть и собственных, тянущихся вместе с берёзами к небу. В глаза сразу бросаются тёмно-серые мужчина и женщина, стоящие на двух колоннах, возвышающиеся над лесом. Сколько метров они высотой? Не помещаются в камеру. Не видела ничего подобного. Поразительное зрелище.

Мы попрощались с весёлой троицей. Они пошли в гости к Пастернаку, а мы к главному входу. Возле ворот нас слева ждали медные мужчины и женщины, сидящие на дереве и на пеньке, а справа – женщина с палитрой в руке и мужчина со скрипкой и вывеской над ними «Галерея художника». Их лица показались грустными и уставшими. Возможно, они лишь отражают моё состояние. На крыше усадьбы сидят люди и птицы, а за красным кирпичным забором дом охраняют львы, зайцы, кони, медведи и другие существа, которые нам не удалось разглядеть. Величие и воинственность чувствуется даже через стену. Что-то есть в этих скульптурах манящее, от чего хочется спрятаться и к чему хочется прикоснуться.

В Переделкино в каждом уголке своя атмосфера.